Как советские археологи обходили запреты цензуры

В последующие годы в условиях предвоенной централизации и милитаризации окончательно сложилась тирании Сталина. Нормой стали нарушения нормальных условий научной деятельности н новые репрессии. Многие археологи погибли (С.Н. Быковкий. О.В. Киларисов, П.С. Рыков. А.А. Миллер, Г.И. Боровка, Б.С. Жуков и др.), другие томились в лагерях и ссылках (С.И.Руденко, Б.А.Латынин, Н.П.Сьтчев н многие другие). Иметь научные позиции стало очень опасно. В обиход вошло зловещее словечко «‎вредитель», и равнозначащее – «‎враг народа», а обличительный раж переродился в тайное и явное доносительство. Тайными доносами на научных оппонентов и соперников не брезговали и весьма известные ученые (их имена сохранила устная традиция, но привести их в печати, не располагая документальными подтверждениями, не решаюсь). 

В обстановке соревнования с Западом очень поощрялось восхваление успехов социализма, достижений советской науки. Именно с этого времени в нашей археологической литературе привился тот своеобразный апологетический жанр – статьи и брошюры о советской археологии, подобно которому нет, кажется, нигде в мире. В этих условиях легче было придерживаться той точки зрения, что марксистские основы археологии уже заложены и принципиальных новшеств не требуется. Теоретическая работа приостановилась, некоторое время исследователи ограничивались конкретными разработками материала в намеченном ранее направлении. Как раз в это время идеи предшествующего периода (критика типологического вещеведения, внимание к функциональным связям вещей в комплексах) получили позднюю реализацию в функционально-трасологическом методе С.А.Семёнова и в открытии палеолитических жилищ. [...]

Некоторые ученые почитали за лучшее не лезть на рожон: раз положено декларировать свою лояльность ссылками на классиков марксизма и т.п., значит, надо это делать. Но порядочность и уважение к науке не позволяли им смешивать то, что для них оставалось несовместимым. Вот они и проводили очень наглядную сепарацию: в начале публикации (или в самом конце) одна-две цитаты, поклон-другой режиму, а затем — вне всякой связи с ними — собственно содержание работы. Примеров — легион, приводить их незачем. Ограничусь воспоминанием студенческих лет: один наш профессор начинал свои лекции так: «Маркс говорил по нашей теме то-то, Ленин — вот что. А теперь приступим к делу…»

Как ни странно, применение этого приема находим и в статье 1953 года академика Б.А. Рыбакова, позже главы советской археологии. Статья называлась «Древние русы. К вопросу об образовании ядра древнерусской народности в свете трудов И.В. Сталина». В начале статьи идет ряд пассажей о сногсшибательных лингвистических откровениях гениального вождя и учителя, а затем вне всякой связи с ними — изложение собственных идей автора по проблемам археологии. Неужто и первые персоны советской науки имитировали марксизм? Каких только открытий не сделаешь при внимательном изучении научной литературы этих семи десятилетий!

Источник: Л. С. Клейн. Феномен советской археологии. – СПб.: ФАРН, 1993. – С. 22, 82-83.